Об обрядах и любви

Книга Сергея Фуделя «У стен Церкви» о радости покаяния. «У стен Церкви» — может быть, главная книга православия в XX веке. Во всяком случае, самая показательная. Публикуем из нее небольшие отрывки, чтобы пробудить интерес к книге.

О Сергее Фуделе

Сергей Иосифович Фудель — сын известного священника. За свою веру был в лагерях, откуда вел переписку с семьей. Очень жалел, что не смог пойти по стопам отца (священника), но складывается впечатление, что своими книгами Сергей Фудель не менее послужил Господу. Фуделя называют самым сокровенным духовным писателем и богословом XX века. Он писал книги заведомо непечатаемые. Не говоря о том, что могли сделать с человеком в СССР за такие книги. Однако очень скоро они становятся самиздатскими бестселлерами, огромное множество людей обретают веру благодаря им. Книги Фуделя отличаются подлинной церковностью, следованием святоотеческому духу. Эту евангельскую и святоотеческую подлинность дал Фуделю его исповеднический опыт. Его книги — это не академическое богословие, а живое слово ученика Христова, принявшего Его крест. Доступными для современников, крайне живыми книги Фуделя делают его необыкновенная культура, ведь он представитель Серебряного Века. Он взял от расцвета русской культуры начала XX века все лучшее, избегнув ее соблазнов. Именно живой опыт веры, продуманной и выстраданной, более всего привлекают в книгах Фуделя. По большей части Фудель пишет воспоминания — о праведниках, исповедниках и подвижниках, которых видел сам. Чего стоит описание литургии в тюрьме! К воспоминаниям Фудель добавляет свои зарисовки, заметки, размышления, всегда отличающиеся здравостью, умом и глубиной. Это прежде всего «У стен Церкви» и «Воспоминания».

С. Фудель «У стен Церкви»

Люди, как-то верящие в Бога, но не верящие в Церковь, например, теософы, обычно говорят: «Неужели Богу нужны обряды? Зачем эта формальная сторона? Нужна только любовь, красота и человечность».

Человек, влюбленный идет к девушке и, видя по дороге цветы, срывает их, или покупает, и несет их к ней, совсем не считая, что это только «формальная сторона». Это и есть идея церковного обряда.

Любовь к Богу естественно порождает красоту и человечность обряда, воспринимаемого, как цветы, приносимые к ногам Божиим. Вера есть любовь и суть христианства – влюбленность в своего Бога и Господа и тем самым ощущение, что на земле осталось и живет его Тело – Церковь. Как же могут эти ощущения не выразить себя во внешних действиях, которые мы называем обрядами?

Если же существует одно внешнее, т.е. мертвое действие, то тогда не только в христианстве, но и во всех человеческих сферах, например, в научной, оно будет только бесплодным обманом себя и других. Но говорить об этом — означает ломиться в настежь открытую дверь. Это каждому ясно.

Формализм или, что еще хуже, ханжество, т.е. формализм подсахаренный, не есть христианство, и каждый из нас, уже числящийся христианами, должен проходить этот длинный и узкий путь от нехристианства к христианству, от мертвых цветов к живым.

Вот почему надо писать о любви и не-любви, о святости и не-святости. Здесь узел духовного бытия.

Но писать о любви — значит, прежде всего писать о смирении, точнее говоря, – о смирении любви, так как «любовь не ищет своего», но забывает о «своем» и отдает «свое» в смирении. Только смирение может о себе забыть. Смирение есть сама природа отдающей себя, жертвующей собою любви.

«Чтобы положить основание любви, надо начать с жертвы»;, – так «святоотечески» сказал военный летчик Экзюпери.

Смирение и есть «жертва»: «Жертва Богу – дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит»

"Хотящему быть христианином неизбежно открыть в своем сердце некую теплую боль, животворную язву: свое соучастие в жизни и страдании Христа и людей. Вот почему ежедневно мы призываемся молиться словами: «Любовию Твоею уязви души наши»; (6-й час). И христиане живут со своею открытой раной".

«Молитва Иисусова вселила меня в пути, и люди все стали для меня добрее, – точно они обновились в любви... Когда встречался с ними, все без изъятия казались мне так любезны, как будто родные, хотя и не знакомился с ними... И когда при сем начинал молиться сердцем, все окружающее меня представлялось мне в восхитительном виде: древа, травы, птицы, земля, воздух, свет – все как будто говорило мне, что существует для человека, все свидетельствовало Божию неизреченную любовь к человеку... И я понял, что такое «ведение словес твари», и как «всякая тварь воспевает Бога»; (из рассказов странника о благодатных действиях молитвы Иисусовой. Изд. З. М., 1893).

Вхождение в духовность дает человеку осознание условности времени. В духовности начинается тропа Вечности, где «времени больше не будет». Снимаются какие-то стены, стена, отделяющая и закрывающая мое настоящее от моего прошлого, от любимых умерших, от совместной с ними жизни, от детства, от, казалось бы, давно потерянных сокровищ.

И еще возникает новое: возможность как-то изменить что-то в своем прошлом, в себе, давно бывшем, что-то в темном осадке падений и измен Богу. Нам сказано: «Все возможно верующему»;. Старец Серафим (Батюгов), помню, говорил: «Наступит время в вашей жизни, когда вы начинаете залечивать прошлое».

"Предсмертные слова епископа-подвижника Афанасия (1962) были такие: «Всех вас спасет молитва».

О памяти Божией, хранимой в душе, я когда-то так написал, вспоминая детство. В Зосимовой пустыни был колодец-часовня. На потолке был изображен благословляющий Спас. И вот, когда посмотришь, бывало, вниз, – Он же, благословляющий, ясно и тихо отражается на темном покое воды. Так и в колодце души может сохраниться живой памятью – молитвой благословляющий Спас как видение детства".

Бог Сам ищет сейчас Своих учеников и тогда, как говорили и Паскаль и Флоренский, к человеку приходит не Бог философов и ученых, но Бог Авраама, Исаака и Иакова, и берет его за руку и ведет.

Все мы знаем картину Иванова «Явление Христа народу». Явление Христа душе совершается в каждом человеке, призываемом Богом, в меру сердца призываемого. Душа получает как бы толчок, – иногда через случайно найденное Евангелие, среди выброшенных в мусор книг соседа, иногда через сон, иногда через искусство иконы, иногда через живого носителя святости и любви. Как сказал преподобный Симеон Новый Богослов, если не будет явления Христа в нас, то мы не можем ни веровать в Него, ни любить Его, как должно.

Недавно рассказывали об одной девушке (неверующей), увидевшей сон: она бежала в смертном страхе от кого-то и вдруг припала к Распятию и обняла его с явным чувством, что спаслась. Проснувшись, она пошла искать Церковь Распятого.

Явление Христа – это зарождение в душе Его чудотворного образа, это личное услышание слов: «Се человек!» Только полюбив, можно поверить.

«Кто не может любить Бога, тот, конечно, не может и веровать в Него» (Преп. Симеон Новый Богослов).