Божий виноградарь и царский попугай

Божий Виноградарь

Святой Тихон родился в пятом веке в городе Лимиссо на острове Кипре. За чистоту своей жизни он в свое время был избран народом Божьим в епископы своего родного города, носившего тогда название Амафунта. Благочестиво много лет «право правя слово истины» епископ Тихон скончался в глубокой старости. За свои многие чудеса, сотворенные им не только при жизни, но и по смерти, святой Тихон назван "Чудотворцем". Во время своего предстоятельства за амафунтский народ он слыл, как это нередко бывает у святых, ибо их опыт жизни основывается не только на житейском «дневном» рацио, но и  на высоких духовных прозрениях, несколько чудаковатым. Один пример, однажды он увидев, что садовники выбросили обрезанные сухие виноградные ветви на свалку, пошел, собрал их и воткнул строгими рядами на своей земле.

Сажая эти негодные ветки он молился, чтобы плодов было много, чтобы они были вкусными и целебными. Естественно, эта садоводческая причуда местного епископа вызвала среди прихожан множество улыбок и безобидных кривотолков. Однако, когда наступило время сбора урожая не у кого-нибудь, а именно в саду у епископа Тихона сухие виноградные ветви дали обильные плоды. На вкус они тоже не подкачали. Виноград оказался сочным и ароматным, а главное – полезным для здоровья. Люди, евшие его в болезнях, исцелялись. После смерти епископа Тихона виноградные плоды не утратили своих оздоровляющих свойств; сад же его еще много десятилетий был самым плодоносным в округе. Для нас эта удивительная история служит образом того как святые относятся к нашему земному миру. Для них не существует ничего напрасного, пустого и ненужного. Камни, сухие ветви, все, что угодно, может пойти вновь в дело Господне, в «Божий Виноградник». А тем более люди, которые, может быть, кому-нибудь кажутся черными головешками, «сухими ветками» истории; выбросить их на свалку мира и дело с концом. Но нет, порой достаточно отнестись к этим погибающим людям, как епископ Тихон к выброшенным веткам винограда, то они так же прозябнут, расцветут и принесут плоды «во сто крат, иной в шестьдесят, а иной в тридцать» (Мф. 13.23).

Попугай – избавитель невинного принца

Император Василий правил Византией во второй половине IX века. Человек он был сильный, своенравный, удачливый в сражениях, а  на закате своей императорской власти, живший под гнетом чудовищной подозрительности. Напомним лишь один эпизод, ярко показывающий силу этого политического страхования. В августе 886 года император Василий I охотился в окрестностях столицы. Он отдалился от своих спутников, бросившись преследовать большого оленя; загнанный зверь вдруг остановился, повернулся и случайно поднял на рога несчастного императора. Долго солдаты гонялись за оленем, наконец, одному из них удалось ударом меча перерубить пояс царя. Василия без сознания принесли в Священный дворец. Состояние императора была крайне удручающим. Придя в себя, он вместо благодарности велел арестовать своего освободителя. Он сказал: «Не для того он поднял меч, чтобы спасти меня, а для того, чтобы убить». Вскоре император скончался, оставив престол старшему сыну Льву. О нем то и мы и решили рассказать одну замечательную историю

Ни физически, ни нравственно старший сын не походил на своего отца. Довольно тщедушный, будущий император Лев, прозванный впоследствии Мудрым, был слабого здоровья. Он был литературно образован, любил писать; от него остались поэтические произведения, научные, богословские, сочинения по тактике. Современники называли его «очень ученым» императором, более поздние времена украсили его образ легендарным ореолом, и вплоть до последнего века существования Византии он оставался очень популярным в народе как ученый основательный и всесторонний, одинаково сведущий в математике, астрономии и музыке и других науках.

Наконец, старший сын был благочестив: от него осталось собрание проповедей, которые он произносил с кафедры в дни больших праздников; он благоволил к монахам, охотно посещал их, часто без всякого предупреждения, и оставался запросто и подолгу, садился с ними за трапезу, беседуя о тех или иных богословских спорах своего времени.  

Император Василий с юных лет приобщил Льва к верховной власти, как предполагаемого наследника престола, он тем не менее никогда его не любил, и подле этого подозрительного, раздражительного и строгого отца жизнь молодого человека была печальная. Василий явно предпочитал своего сына Константина, рожденного, вероятно, от его первого брака, которого он без всякого колебания признавал своим законным преемником; Льву же, наоборот, он выказывал видимое нерасположение, так что охотно слушал и допускал невероятные обвинения, какие возводились на него.

Преждевременная смерть его любимого сына Константина потрясла крепкий рассудок императора; под гнетом этой утраты он сделался в крайней степени подозрительным и только и видел вокруг себя что козни и заговоры, имевшие якобы целью свергнуть его с престола. Когда же один сановник, давно поссорившийся с наследником престола, донес императору на Льва, будто бы покушавшегося на жизнь отца, Василий легко поверил  его пустым наветам. По его приказанию Лев был посажен под арест в одном из помещений дворца, лишен своих красных башмаков, знака императорского сана. Император всерьез задумал ослепить его. Во всяком случае, придворные, подозревавшиеся в том, что покровительствовали воображаемой интриге, были подвергнуты пытке или сосланы; в течение трех долгих месяцев сам Лев просидел в заключение, и, чтобы освободить его, потребовалось доброе вмешательство патриарха Фотия. Однако, прямое и смелое ходатайство патриарха за царского узника, было бы безуспешным, если бы не помог  попугай.

В большой столовой Священного дворца висела клетка с попугаем, который постоянно кричал: «Увы, увы! Бедный Лев!» Видимо. Кто-то из сердобольных царедворцев обучил его этому горькому  выражению. Во время одного большого приема, когда попугай громко повторял свою обычные слова, многие из гостей, растроганные воспоминанием о заключенном, с трудом могли скрыть свою печаль. Император, в конце концов, это заметил и спросил о причине их расстроенного вида. «Как можем мы пировать с легким сердцем, — отвечали они, — когда глупая птица и та словно укоряет нас за наше поведение? Она зовет своего господина, так неужели мы, люди, можем среди веселья забыть нашего невинного царевича? До каких же пор язык клеветника будет брать верх над его невинностью?» Василий недоверчиво вслушался в попугайские слова, и сердце его умилостивилось к сыну.  В день праздника пророка Илии царевич был освобожден, восстановлен в принадлежащих ему почестях и достоинствах и снова принимал участие в царских выходах. Неисповедимы судьбы Божьи. Этот странный случай с птицей, решивший участь бедного царевича, еще раз свидетельствует, что, во-первых, разрешение наших невзгод и бед может прийти совершенно с неожиданной стороны, а во-вторых, неразумные твари по милости Божьей могут принять участие в  избавлении нас от скорбей и напастей порой не менее, а даже более людей, ибо их голос, как голос ослицы прорицателя Валаама, действительно, неподкупен, «честен»; он обходит наше иррациональное противоборство ума во всяком неоднозначном жизненном деле, с легкостью стрекозы. Животные, птицы, и даже  камни, которые могут «возопить», не обладают человеческим умом и своекорыстной волей и уж если они заговорили, то значит, на то есть серьезная причина и им стоит довериться. Есть удивительное событие, как один монах не поверил явившемуся ему ангелу, но зато полностью доверившись  «теофании» самого обычного обильного снегопада, спас свою жизнь. Но об этом после…